Затем лечу в Красноярск, мчусь на «Метеоре» по Енисею, на скоростной «Заре» — по низовьям Ангары и, наконец на третий день гонки поднимаюсь по крутому берегу к дому Ростовых в поселке Орджоникидзе. Прошел всего лишь год, но многое в жизни знакомой семьи изменилось — умер хозяин Андрей Егорович. Хотя и не до лодки было наследникам, однако «МАХ-4» и все снаряжение сохранили в лучшем виде. Зимовал мой пароход под навесом в хорошо проветриваемом месте.
По плану — надо браться за первый капитальный ремонт: врезать в подпорченную гнилью среднюю часть днища новую плаху, усилить шпангоуты. Лучше всего, конечно, поработать самому, но инструмента — нет, материала — нет, дело наверняка затянулось бы. Нанял «шабашника» из киевской бригады, сооружающей что-то для местного химлесхоза. Мастер оказался стоящий, за пару дней сделал все, что требовалось. Да и самый объем работ оказался меньше, чем я думал: выяснилось, что подгнивший слой не глубже полудюйма. Решили днище не вырезать, а наложить вместо поврежденной древесины на эпоксидку 20-миллиметровую доску.
27 июля. День жаркий. В полдень с сыновьями хозяина и соседскими ребятами несем лодку к воде. По пути делаем памятные снимки, заодно — отдыхаем. Сажаю в «МАХ-4» всех участников операции, однимаюсь вверх, сплавляюсь, разврачиваюсь. По выражению лиц вижу — каждый хочет попробовать сам. С двигающимся сиденьем у них, конечно, не ладится, ну а что касается гребли, то урожденных ангарцев этому учить не надо! На дорожку попили по-сибирски крепко заваренного чая.
Все снаряжение (в целлофановых мешках) уложил в лодку наскоро — раскладывать по местам некогда, люди ждут — собрались проводить. Редко удается отвалить вовремя, как было намечено, но рано или поздно прощание заканчивается. В 16.00 — старт по всей форме.
Жарковато для начала. Не успел скинуть одежду, налетела мошка. Одно спасение — мазь.
Приходится брать с места в карьер — на раскачку времени нет, так как первое препятствие начинается, можно сказать, на границе поселка.
В пене гряда черных камней с красочным официальным названием — шивера Потаскуйский бык. Лоция подсказывает, что тянется «бык» добрых 5 км, значит, боевое крещение будет серьезным. К берегу не прижмешься — в воде лодочные гаражи. Лавируя выскакиваю на поток. И начинается...
Через 10 км, уже на спокойной воде, догоняет меня на моторке Алик — старший сын хозяина. Я забыл, оказывается, любимые туфли. Традиция — что-нибудь да забыть — не нарушена.
Бросил якорь уже около полуночи на отметке 210 км. 7 часов гребли — и «МАХ-4» прибавила к своему «послужному списку» первые в этом году 28 км. Спалось плохо: побаливали руки.
29 июля. Первое на Ангаре охотничье зимовье. Расположено в на зависть живописном месте, но маленькое, неуютное. Два топчана с прошлогодней соломой. Промысел древний и быт древний, только почему бы его не приблизить к цивилизации? В моем базовом зимовье даже газ есть. Лодырь, видимо, здесь зимовал.
Мелко, вода чистая, теплая. Как не искупаться? Даже не верится, что это та же самая Ангара, запомнившаяся в прошлом году ледяной водой. С удовольствием бреду, волоча лодку за нос. Давно нога не касалась такого ласкового песочка. Пожалуй, с Уральских берегов. На севере песок-то был, но болотники снимать не приходилось.
Вечерело, когда остановился готовить обед. Рядом кругами ходит моторка. Не пойму, чего хотят? Наконец, решились. Подходит отец с сыном, присели к огню, извинились, начинают расспрашивать. Когда я сказал, что собираюсь за месяц доплыть до Иркутска, старшего словно ударили. Даже вскочил. За месяц 1500 км против воды без мотора? Для них это — явно из мира фантастики! Невольно оглядели меня с ног до головы, будто ожидали увидеть перед собой Геркулеса.
30 июля. Темные тучи придавили реку. Заякоренная лодка прыгает на зыбкой волне. Как не хочется вылезать в такое утро из «каюты». Вчера наработался, болят икры. Замучили леспромхозы. Вот опять у берега готовят полуторакилометровый плот.