18 августа. Время было предрассветное, когда Леша, тормоша меня за ноги, ашумел: «Подъем, вахта!» Сонный вылезаю и диву даюсь: впереди на левом берегу — огромное количество огней. Голубоватым светом горят яркие неоновые светильники. Огни не прерываются тьмой, а постепенно удаляясь, становятся слабее и исчезают где-то на горизонте. Ничего не могу сообразить. Мы должны быть под Лесосибирском. Но это — очень молодой город, его даже нет на моей карте 1973 г.! А то, что мы видим, тянется не менее 20 км.

Потускнели огни, рассвело. Капитальные бетонные причалы, краны, лесоподъемные устройства, здоровенные горы этого леса, заводские корпуса, жилые массивы — все это тянется на несколько десятков километров. Да, цивилизация стремительно раскрутила колесо времени. За считанные годы вырос огромный лесопромышленный комплекс. Человеку начала нашего века потребовались бы на это многие десятки лет.

Уже смеркалось, когда мы завидели быстро приближающийся навстречу надувной катамаран и на нем человека, работающего веслами. Наш брат — «весельник»! Первая такая встреча за последние три года. «Причалим, поговорим!» — призвал встречного капитана Леша. «Поговорим!» — ответил тот.

«Швартовались» мы по-разному. Он аккуратно влез в воду в болотных сапогах и осторожно вытащил на мелководье свое суденышко. И был немало удивлен, когда нос нашей лодки с хода выполз прямо на сухой берег. Познакомились. Владимир Федорович был довольно рослый мужчина лет пятидесяти с крупными чертами обветренного лица. Сплавляется из какого-то не известного мне притока Ангары. Путешественник, судя по всему, бывалый.

— Я киевлянин. Был помоложе — с женой и детьми плавал. Теперь вот один. Скучно? Нет, человек — я считаю — должен и один побыть. Порог? Нет, без помощи не подниметесь. У обоих берегов каменные гряды. Летел так, что некогда было по сторонам смотреть, все мелькало. Лучшего отдыха, чем на реке, не представляю. А вот коллеги меня не понимают...

Когда прощались, Леша стал вынимать записную книжку и ручку, чтобы записать его адрес, но он почему-то сказал: «Не надо, ребята». И прежде, чем мы что-либо сообразили, достал две визитные карточки. На них значилось: «Беспальчий Владимир Федорович — доктор философских наук, профессор, ректор Государственного института театрального искусства УССР им. И. К. Карпенко-Карого».

19 августа. Перед Стрелкой — местом впадения Ангары, подряд семь перекатов: Бурмакинский, Абалаковский, Галкинский, Поповщинский, Усть-Тунгусский, Черемуховский, Усть-Ангарский. Выходим пораньше, чтобы встретиться с Ангарой белым днем. Едва рассвело, а рыбаки уже на посту — боятся пропустить утреннюю зорьку. И, как обычно, спрашивают все то же, успевшее надоесть: куда? зачем? почему же на веслах?

Встречаем пару рыбаков. Люди явно пенсионного возраста, супруги. С сочувствием интересуются: «Что, видно, мотор сломался?». «Нет, так и идем на веслах», — отвечаю. Тогда мужчина покрутил пальцем у виска и изрек: «Сила есть, ума не надо», на что получил тычок в бок от осторожной старухи, которая зашипела: «Молчи, если шуток не понимаешь, договоришься — побьют!»

Случай этот не позабавил, а даже немного огорчил, нилась вчерашняя встреча с Владимиром Федоровичем и снова стало на душе светло. Нет, не все «умные» горы обходят!

А вообще-то день сегодня необычный. Мне — 41 год! Хорошо бы всегда этот день встречать на красивой реке, на веслах, с надежным другом и с хорошим настроением!

Правым берегом потянулась скала Согра. Здесь начинается Ангара — нулевой километр. Собственно, начинается она для нас, идущих против течения. А сама-то река как раз здесь кончается. Енисей поворачивает на юго-запад. Устье Ангары раза в полтора шире Енисея.

Проходим Усть-Ангарск. Почти на 5 км тянутся прича-лы, запани, плоты. На 10-м километре, у обстановочного поста, бросаем якорь: решили отпраздновать встречу с Ангарой, а заодно и день рождения. До утра отдых. Руководство полностью переходит в руки Леши. «Мне не мешай», — сурово говорит он и начинает колдовать, поручив мне дрова и огонь. Украдкой наблюдаю за ним. Выбрав три больших плоских камня, он окатил их ангарской водой. Потом поручил разложить на них по хорошему костру, сам же стал замешивать тесто. Когда костры прогорели, вытер камни мокрой тряпкой и положил на каждый по тонкой лепешке. Из вареной сгущенки приготовил крем, смазал лепешки, положил между ними слой брусники. Верхний корж окаймил малиной. Посредине из ягод выложил надпись: «Жене МАХ-41». Да, такого торта ни один юбиляр не видел! Посидели мы у костра вместе с бакенщиком Георгием Борисовичем. В первом часу ночи он поднялся:

— Спасибо, ребята. Можно я кусочек торта жене возьму? Не поверит ведь, что из ничего и ни на чем можно такое приготовить!