• Е. П. Смургис. Полторы тысячи полярных километров

Через 1,5 часа снова за веслами. Дождь разыгрался не на шутку. Гребу в полную силу. До станции, по моим расчетам, должно оставаться не больше часа хода, однако в полярных водах, как я уже понял, ни в чем быть уверенным нельзя.

Неожиданно прямо по курсу сквозь шумы дождя и ветра прорывается деловитое урчанье лодочного мотора. Из тумана выскакивает навстречу моторка с 30-сильным «Вихрем». На ней трое — двое молодых мужчин и женщина:

— Ждали, ждали, а тебя все нет! Вездеход не нашел, решили встретить на воде! До полярки 3 км, там тебя все ждут...

Сидят все мокрые. Дождь, ветер сильный, холод самый что ни на есть полярный, а им — ничего. Не ежатся. На лицах самое обычное выражение, будто сидят в теплой комнате. Про такую погоду говорят: «Хороший хозяин собаку на двор не выгонит». А они — отчаянный народ — выходят в море встречать лодку незнакомого гостя!

Высокий берег, постоянно снижаясь, переходит в низменную долину. А вот уже сквозь серую пелену дождя и тумана проглядывают — белеют — остроконечные очертания крыш. Неужели остатки снега? Нет, оказалось — крыши только-что покрыты оцинкованным железом. Ожидал увидеть два — три домика (так и говорили), а тут поселок с двухэтажными домами!

Первым делом пошел на радиостанцию. Пока радист передавал мое сообщение о прибытии в Тадибеяху, появился сам начальник «полярки» Юрий Васильевич Жуковский. День этот закончился далеко за полночь «вечером вопросов и ответов» в благоустроенном по-городскому общежитии.


В маршрутной книжке появилась рабочая отметка: „«МАХ-4» — первое судно, пришедшее на полярную станцию в эту навигацию. Плавание проходило в условиях сложной ледовой обстановки: на протяжении от Напалково до Тадибеяхи Обская губа по всему фронту забита льдом. Судно прибыло 24 июля. Убыло 25 июля. Нач. п/с Ю. В. Жуковский”.

Увожу с собой дождь и холод. Лед подошел настолько близко, что путь для отхода от берега приходится выбирать между льдинами.

В нескольких километрах от поселка встретил ненца в зимней малице. Весь обкусан комарами, с ним две пастушечьи собачки. Поговорили. Сделал несколько снимков. Перезаряжать кассету пошли к нему в чум. Попутно я расспрашивал его, он — меня. Чумов стоит семь-восемь, а стадо большое — 2500 оленей!

Только вышел с заряженным аппаратом, заходит на посадку вертолет «МИ-8». Выбираю удобную позицию, чтобы сфотографировать его на фоне чумов. Из вертолета выпрыгивают люди — и ко мне. «Вчера, — говорят, — хотели прийти, послушать о путешествии, не удалось, так хоть на ходу познакомимся!»

В такую погоду — и летают!

В 21 час уперся в сплошной лед. Температура воздуха +2°, воды +1,2°. Вылезаю на высокий берег, всматриваюсь в даль. Насколько хватает видимости, губа забита льдом. Настроение портится: я ожидал встретить подобную картину, но не так же близко! При такой обстановке строить прогнозы о сроках движения бессмысленно. Не хочет губа выпускать. Осмотрел внимательно прибрежную кромку. Здесь сплошной лед чередуется с разводьями, иногда участки свободной воды достигают сотни метров. Ну что ж, в путь! Начались таскания.

Отработал технику использования приливов и отливов. Если лед толстый и лежит на берегу далеко, жду прилива, а затем расталкиваю всплывшие льдины. Если лед на плаву и ломаный, двигаюсь во время отлива, когда лед оттягивается в губу, оставляя чистые проходы. Опустился туман. Стало так холодно, что пришлось напялить на себя все запасы одежды и надеть шерстяные варежки. Угомонился в 4 утра. Итог неутешительный: за 11 часов сумел преодолеть всего-навсего 10 км. Разве это скорость?

26 июля. Полдень. Лед поднялся, я уже приноровился его расталкивать, двигаюсь вперед немного быстрее.

  • Е. П. Смургис. Полторы тысячи полярных километров