• Е. П. Смургис. «МАХ-4» снова в пути. Оренбург-Кустанай

Ночь прошла неспокойно. Утром Коля взял рюкзак, напихал туда продукты, одежду Славы (ведь он мало того, что без пищи, но в одних трусах) и пошел на розыски. Я продолжал подниматься, а он двинулся по берегу вниз, возвращаясь к тому месту, где Слава сошел с лодки. Если не встретит, сядет на машину (дорога проходит в нескольких сотнях метрах от реки), доедет до места, где мы расстались, и опять пойдет по берегу — уже вверх. Во всех случаях я дожидаюсь его в Донском. Ему предстояло шагать 50 км, мне — грести одному против течения 40 км...

Смеркается. До точки встречи нужно одолеть еще 15 км. К полуночи, может быть, и доберусь! Тело сковывает усталость, каждый километр дается с очень большим трудом. Поглотившая все темнота усиливает тревожное чувство беспокойства за товарищей. Встретились ли? Что со Славой? Ползу на ощупь. Справа надвигается гора. Течение почему-то заметно усиливается. Обнаруживаю, что как ни налегаю на весла, топчусь на месте. Спрыгиваю в воду, берусь за цепь. (Как потом выяснилось, с Ириклинского водохранилища сбросили воду!)

Через некоторое время далеко впереди высматриваю огонь. Впечатление такое, что горит костер прямо посередине реки. Может, кто-то выехал на рыбалку с подсветом? Нет, костер на косе. Как было бы здорово, если это наши ребята! Вскоре различаю два силуэта. Они! Осунувшийся, искусанный комарами Слава отогревается у огня. Так и есть: чуть не двое суток догоняли друг друга!

Проснулись, когда солнце было высоко над горизонтом. По воде мчатся куски тины, водоросли, уровень ее стал заметно выше: это водохранилище утоляет жажду Оренбурга.

Постепенно горы стали оттеснять степь от реки, местами русло перерезает их. Чаще попадаются плесы. Мы входим в Губерлинские горы. В Новоуральске пополняем запас продуктов и... навсегда теряем Малыша. Видимо, увязался за местными собаками, найти его так и не сумели. Какой-то злой рок преследует нас!

Ночью шли. Утром, как сговорились, почему-то завели разговор об ухе. При этом лица ребят выражали лукавство. Действительно, уже не один день и реке, а рыбкой не лакомились. Снасти не взяли специально: ловля — дело заразительное, требует обстоятельности, а дорога у нас длинная, время ограничено. Теперь «каемся». Каждый вспоминает самую вкусную уху, какую ему приходилось когда-либо отведать, спорим о том, как лучше уху готовить. Коля несколько раз так смачно облизывается, что я не выдерживаю первый: лезу под банку и гордо достаю четыре плотвички и подлещика. На лицах разочарование, но когда, пошарив каждый в своем тайнике они тоже вытаскивают ночной улов, и я делаю вид что ожидал большего. Ночью спящая в камыше рыба, испугавшись удара весла, выскакивала из воды и иногда попадала в лодку. Итого — 16 рыбешек. На обед — чудесная уха!

Встречаем собратьев из многомиллионной армии непосед-туристов. Прямо на нас, уткнувшись широким носом в воду, сплавляется новенький катер. Солнце играет на его холеном корпусе.

— «МАХ-4»! — кричит вахтенный и, ловко под толкнув катер шестом ближе к берегу, бросает якорь.

Знакомимся. Парни с Новотроицкого металлургического завода во главе с Геннадием Солохой своими силами построили катер и теперь совершают на нем путешествие ни много ни мало — в Прибалтику. С восхищением осматриваем их детище. Впечатление такое, что перед нами выставочный образец. Каюта отделана цветным пластиком. Каждая деталь выполнена со вкусом и мастерством. Но ребята огорчаются — что-то не получилось с установкой мотора о «Жигулей». Делимся опытом прохождения Урала и, пожелав друг другу счастливого плавания, расстаемся.

  • Е. П. Смургис. «МАХ-4» снова в пути. Оренбург-Кустанай