Пожалуй, без спора прошли только гвозди, молоток, лист кровельного железа и кусок фанеры, которыми мы приготовились заделывать пробоины лодки. (Именно они за пять лет ни разу не понадобились!).

Теперь пора упомянуть и о втором препятствии, через которое предстояло «перешагнуть».

Слишком много авторитетов, ознакомившись с нашей идеей, отмечали невозможность ее осуществления. Интересно будет привести несколько строк из письма ответственного секретаря Центральной секции водного туризма (это ответ за № 01960 на наше письмо с просьбой оформить заявку на маршрут и помочь в его разработке):

«Следует учесть, что расстояние намеченного вами маршрута превышает 4000 км, из которых более 1000 — вверх по течению. Если при благоприятных метеоусловиях вы сможете проходить 50 км по течению, а против течения 30-35 км в день, то без дневок, останавливаясь лишь для сна и приготовления пищи, вам понадобится 90 дней, плюс время на шлюзование. Рассчитывать, что вы будете двигаться быстрее, вряд ли следует. Нужно предусмотреть время и для дневок — хотя бы просто для отдыха, так как работа на веслах в течение такого длительного времени будет достаточно утомительной. Кроме того нужно иметь резерв времени на случай неблагоприятной погоды (штормов) на водохранилищах и больших плесах, когда даже морские теплоходы останавливаются в портах. Познакомьтесь внимательно с намеченным вами маршрутом еще раз и вы сами убедитесь в невозможности такого путешествия».

Это был первый ответ на первое письмо, а в течение нашей двухлетней «письменной» борьбы за идею, подобных ответов накопилось немало. Мы рискнули не поверить авторитетам (неслучайно выше было употреблено слово «фанатики»!) и, думается, теперь имеем право сказать: авторитеты иногда ошибаются...

Вернемся, однако, к 8 июня 1967 г. Причиной одного из наших споров стал хозяйский любимец Васька. Огромный сибирский кот давно полюбился и нам. Это был действительно по всем статьям необыкновенный кот. Чем больше приближался час отплытия, тем ярче в воображении рисовались комичные картины из Джерома и само название: «Трое в лодке, не считая собаки». Собака — овчарка Ватан, зачисленная матросом, у нас была, так что борьба шла теперь как раз за третьего — за кота.

Валера был ярым сторонником включения Васьки в состав экипажа, я — категорически против. Мы ужасно спорили, и неизвестно, когда и чем бы все это кончилось, если бы не вмешался Ватан. Ему надоели наши крики, он начал лаять, глядя то на одного, то на другого. Мы решили, что это голос «за». Кота торжественно внесли в состав экипажа и немедленно «взяли под стражу», зная его скверную привычку неожиданно исчезать на неделю-другую из дома.

Как бы то ни было, пришел конец и сборам. Противоположный от русской печки угол избы (какие сейчас можно только в деревушках Северного Урала и этнографических музеях) оказался заваленным огромным количеством снаряжения. Как ни крути, а килограммов двести тут было!

Человек привыкает к вещам, не замечает их: неприхотливый жилец уверен, что у него и вообще-то дом пустой. На самом же деле и у него уйма всякого добра. Лодка по размерам не может конкурировать с самой тесной кельей, но ведь в ней должно быть все необходимое для нормальной жизни вдвоем в течение двух месяцев. И вот все — от иголки с нитки до двух аккумуляторов с грузовика (судовая инспекция разрешила выход только при условии, что лодка будет нести ходовые огни!) — собрано, упаковано, уложено в угол и накрыто огромной шкурой бурого медведя, в охоте на которого нам обоим довелось участвовать (этой шкуре суждено было не раз спасать нас от холода!).